минутка юмора: наш сенсей умеет летать!!!
пʼятниця, 27 жовтня 2017 р.
понеділок, 16 жовтня 2017 р.
Традиционный осенний семинар по женской самообороне
18 и 20 октября состоится семинарское занятие по тематике "женская самооборона" под руководством сенсея Дмитрия Шерстнева.
Специфика этого занятия в том, что акцент будет сделан на максимально короткие простые техники с помощью которых девушка/женщина сможет остановить агрессию по отношению к ней и покинуть опасную зону. Без условно, для максимальной эффективности приминения этих техник необходима их отработка до автоматизма. Но в ходе этого занятия вы, как минимум получите знания что необходимо делать в экстремальной ситуации, а знание - это уже сила!
Приходите, будем рады видеть и будем делиться знаниями! )
Время проведения с 18.30 до 21.00. Место зал айкидо Мутокукан на Троещине. Участие бесплатно.
Специфика этого занятия в том, что акцент будет сделан на максимально короткие простые техники с помощью которых девушка/женщина сможет остановить агрессию по отношению к ней и покинуть опасную зону. Без условно, для максимальной эффективности приминения этих техник необходима их отработка до автоматизма. Но в ходе этого занятия вы, как минимум получите знания что необходимо делать в экстремальной ситуации, а знание - это уже сила!
Приходите, будем рады видеть и будем делиться знаниями! )
Время проведения с 18.30 до 21.00. Место зал айкидо Мутокукан на Троещине. Участие бесплатно.
вівторок, 3 жовтня 2017 р.
СВОБОДА БЫТЬ ГЛУПЫМ
Ниндзюцу – искусство стратегического шпионажа. «Ну, какие там древние корни могут быть у него сегодня,» - скажете Вы. Однако последователи древнего стиля с Вами не согласятся. Патриарх Масааки Хуцуми - одна из самых загадочных фигур из ныне здравствующих признанных мастеров боевых искусств. Основатель
Будзинкан, Соке девяти древних школ боевых искусств, шесть из которых самурайские и три являющихся продолжением традиций ниндзюцу. Недоброжелатели называют его: Великий Мистификатор. Именно с его подачи древнее тайное искусство воинов-теней вдруг оказалось выведено на массовую аудиторию. И что, все тайное стало явным и вседоступным? Система из 15-ти данов открыла двери к знаниям каждому? И да, и нет…
Для того чтобы попытаться проникнуть за кулисы Будзинкан, корреспондент ТЭНГУ побывал на семинаре, который проводил в Киеве личный переводчик Масааки Хацуми Касэм Зугари.
Касэм широко известен, как исследователь японской истории и практик боевых искусств. Ниндзюцу он начал практиковать в 1986 году. С 1989 года занимался в Японии у старейшего ученика Масааки Хацуми Исидзука Тэцудзи, став его «личным учеником».
Доктор наук в области японской истории и культуры, автор нескольких книг по ниндзюцу и истории Японии, Касем, благодаря глубокому знанию японского языка и культуры стал личным переводчиком Масааки Хацуми и переводчиком компании Quest Video, а также членом Нихон Будо Гаккай – Академии Японских Боевых Искусств.
ТЭНГУ: Вы достаточно рано начали заниматься ниндзюцу. Почему выбор пал именно на это боевое искусство? Откуда возник образ ниндзя?
Касэм: До ниндзюцу я занимался разными видами единоборств. Вначале – Шотокан Каратэ, но его движения были слишком закрепощёнными и ограниченными. Затем я перешел к более распространённым видам, таким как Муай Тай, кикбоксинг. Какое-то время я занимался ими, мне нравился полный контакт – это было весело. Но, тем не менее, также ограниченно.
Тогда были фильмы и книги. Образ ниндзя был очень харизматичным, особенно для 14-15 летнего юноши. И я отправился посмотреть на людей, которые, как я думал, что-то знают в ниндзюцу. Человек приехал из Японии, у него были фотографии с Мастером... На самом деле, я до сих пор не знаю, что такое настоящее ниндзюцу, но могу с уверенностью сказать, что там было не то, что я искал. Когда ты молод, тебе хочется носить чёрную одежду, метать сюрикэны, прыгать. Я был подростком.
Когда ты начинаешь учиться, открываются глаза, и ты понимаешь, что есть что-то иное. И это иное – в Японии, о которой я знал тогда очень мало. Мне было 17 лет, я не знал языка, но я поехал в Японию. Я пробыл там два месяца и сказал себе: «Вот это то, что я хочу». Поэтому если отвечать на вопрос «Почему именно ниндзюцу», то можно сказать, что вначале это была мечта, которая позже стала реальностью.
ТЭНГУ: Как получилось попасть в ученики к Итидзуки Сэнсэя? Почему именно он?
Касэм: Во-первых, Итидзука Сэнсэй был единственным, кто говорил там по-английски. Поэтому он был первым контактным лицом для всех иностранцев, и переводчиком для Масааки Хацуми. У Хацуми Сэнсэя тогда не было своего додзё и он преподавал поочерёдно в додзё каждого сихана: Сомэя, Итидзука, Ногучи и других. Таким образом, у меня была возможность увидеть их всех. Итидзука Сэнсэй стал тем, кто больше всего проник в моё сердце. Можно сказать, что это был выбор моего сердца и этот выбор оказался правильным. Я выбрал его не потому, что он предложил мне следующий дан, или не потому что он был добр ко мне. Ведь в Японии можно часто услышать: «Ты – очень хорош. Прекрасный уровень!» .
Кроме того, манера движений каждого из сиханов – Манака, Итидзука, Огури, Сено, Ногучи, Нагато – была особенной. В движениях каждого было и хорошее, и плохое – такова жизнь, все мы люди, никто не лучше других. Я наблюдал, чья манера движений наиболее близка к движениям Сокэ, к источнику.
Очевидно, что 17-летним юношей я не мог понять Хацуми Сэнсэя. Впрочем, как и сейчас. Поэтому я искал того, кто наиболее близок к нему, кто больше всех был рядом с ним. Приведу пример, у Итидзуки Сэнсэя есть трое детей, имена которых Майе, Сайе и Аки. Их имена составляют идеограмму – Масааки. Вопрос: кто еще назвал своих детей в честь своего Мастера? Кто всегда оставался неизменным с самого первого дня? Итидзука Сэнсэй никогда не изменял себе, никогда не просил денег, всегда оставался прямым и открытым. И он означал для меня прямые врата к Хацуми Сэнсэю.
Но как открыть врата? Если эти врата открываешь не ты, а он, если захочет. Многие думают, что ты выбираешь мастера, это не так. Это работает только в коммерческих боевых искусствах. На самом деле что-то подталкивает мастера выбрать тебя. А дальше опять же вопрос выбора. Можно выбрать на одно мгновение, на одну неделю, для определённых целей. Но идеальный случай – когда мастер выбирает тебя на всю жизнь. А для этого нужно практиковать, практиковать, практиковать. Не только физически. Нужно культивировать правильное отношение в голове и в сердце. Поэтому вопрос «Почему я выбрал Итидзуку Сэнсэя» для меня равносилен вопросу «Что такое любовь». Я просто не знаю. Мы встретились когда мне было 17 лет, сейчас мне 38 - и я счастлив. А это только начало.
ТЭНГУ: Я знаю что сейчас японцы из Будзинкан не преподают за пределами Японии. Вы один из тех европейцев, кто уполномочен представлять школу здесь? Как велико ваше отделение, ваша ветвь?
Касэм: Я считаю себя только учеником школы. Школы Будзинкан Касэм Додзё – не существует. Я – ученик Итидзуки Сэнсэя и последователь Хацуми Сэнсэя, которого я глубоко уважаю. Я не говорю, что я ученик Хацуми Сэнсэя, потому что я никогда не получал у него частных уроков. Никто не занимался под личным руководством Хацуми Сэнсэя наедине. Если бы такое произошло – это означало бы, что он следующий Сокэ.
Но в жизни я встречал людей в Японии, которые просили меня провести семинар. В большинстве случаев я отвечал отказом потому что мне не нравится учить – это забирает слишком много времени и энергии. Когда я учу – я отдаю всего себя. Но если люди были настойчивы я приезжал. В Париже я преподаю два раза в неделю с 1991 года. Двери открыты для всех. Существует множество терминов для обозначения посещающих занятия: ученики, студенты, последователи. Чтобы стать личным учеником мастера ты должен доказать свою пригодность. И это не вопрос денег или поклонения: Каждый день, каждый раз, постоянно и непрерывно нужно доказывать это своей практикой.
Вся информация обо мне, которая есть в интернете, исходит не от меня, а от других людей, многие из которых даже никогда не видели меня. Вы никогда от меня не услышите: «У меня 400 учеников». Меня не интересует количество, интересует качество. А это требует много времени. Ниндзюцу – искусство терпения.
ТЭНГУ: Благодаря чему люди приходят в ниндзюцу сейчас? За счёт тех же фильмов или уже можно рассчитывать на объективность их выбора?
Касэм: Факты показывают, что если вышел интересный фильм о ниндзя – тут же наблюдается скачок популярности ниндзюцу. Образ ниндзя поддерживают фильмы, комиксы, манга. Этот образ очень силён и привлекателен.
Вообще люди приходят по самым разным причинам. Проводились социологическое исследование на тему, почему люди практикуют боевые искусства. Значительная часть практикующих стремится к эффективности – таких приблизительно 80% в любом БИ. Много зависит от характера человека: кто-то ищет мистику и эзотерику, кого-то привлекает дух самурая, кто-то просто ищет друзей, кого-то интересует спорт.
Очень сильный образ нидзя, созданный фильмами и книгами, его можно сравнить с образом самурая. Если начинающий будет придерживаться своего первого впечатления и интересоваться лишь магическими заклинаниями и умением исчезать, то в конце концов увидит, что этому он так и не научился и это может стать разочарованием для него. В любом случае, начальное представление всегда есть, но со временем оно меняется, переоценивается. В итоге вам удаётся отыскать своего рода мирный путь: практиковать, становиться гибче, лучше относиться к людям, к собственной семье, и особенно к своим врагам. Это никак не связано с представлением, что нужно «стучаться в дверь». Хотя даже то, как вы стучите имеет значение. Большинство людей стремится к результату, как в жизни, так и в боевых искусствах. Но что удивительно – мы всегда ожидаем получить больше, чем вложили. Такова человеческая природа. Но в классических боевых искусствах, к которым относится и ниндзюцу, на первом месте не результат, а процесс. Потому что процесс – сам по себе является результатом. Ты практикуешь искусство, чтобы совершенствоваться – значит нужно практиковать лучше. Что помогает тебе совершенствоваться – практика. Для практики нужна вера. Но также нужны и сомнения, ведь ты хочешь учиться – значит нужно делать ошибки.
Хацуми Сэнсэй искал невероятное боевое искусство, которое отличалось бы от спортивных единоборств. Когда он впервые услышал о Такамацу Сэнсэе – он ничего не слышал о ниндзюцу. Увидев его искусство, он спросил: «Что это было?» Такамацу Сэнсэй ответил: «Мы называем это ниндзюцу». Хацуми Сэнсэй на то время имел высокие степени в дзюдо, каратэ, кендо, айкидо, занимался боксом, китайскими стилями, был мэнкё кайден во многих классических школах. Ему было 27 лет, он был очень силён. Но перед лицом 72-летнего Такамацу Сэнсэя он не мог ничего, он даже не мог понять движения, не мог понять, как он это делает.
ТЭНГУ: В мире боевых искусств сейчас с большим недоверием относятся к ниндзюцу. Делается ли что-либо для улучшения имиджа?
Касэм: Проблема ниндзюцу в системе данов. Действительно, многие люди, которые имеют даны не умеют двигаться. Перед своими учениками они изображают из себя мастеров, но перед человеком, который практикует ММА, другие боевые искусства им приходится замолчать. Они прячутся за образом ниндзя, отговариваются тем, что практикуют только по-настоящему и прочей чепухой. Но это не имеет значения, так как Хацуми Сэнсэй, Итидзука Сэнсэй способны встретится лицом к лицу с любым противником. Поэтому мне нет дела до лже-мастеров.
Смотря на людей которые практикуют каратэ, дзюдо, я тоже могу сказать: «Посмотрите, этот зажат, это движение не хорошо, это не так, то не так». Нечто подобное я могу говорить о дайто-рю, айкидо. Можно много чего сказать о любом боевом искусстве.
Постарайтесь увидеть всю картину, увидеть искусство, его эволюцию, историю. Я не смотрю на какую-то одну группу людей. Например, в том же каратэ есть много школ: Шотокан, Киокушинкай, Сито-Рю, Годзю-Рю, Вадо-Рю, Уэши-Рю. Все они интересны, и все называют себя каратэ, но при этом испытывают взаимную неприязнь. Но в конце концов, каратэ означает «пустая рука», не так ли? Но ведь и моя рука тоже пустая?
У меня нет эмоциональных оценок, нет плохого образа, только уважение. Очень важно видеть полную картину, а не какую-то ограниченную перспективу. Потому что если твой взгляд на вещи ограничен, то и твои движения ограничены, а значит и твоё искусство ограничено. В ниндзюцу много граней. Если ты не знаешь, как плавать, или как пить – ты мёртв. Если у тебя нет никого, кто показал бы тебе правильный способ – это опасно.
ТЭНГУ: Но тем не менее проблема с данами присутствует. Ведь у этих людей есть ученики, которые следуют за ними. Делается ли что-то, чтобы это изменить?
Касэм: Во-первых, есть один человек – Соке. Меня не волнует то, что происходит в Будзинкане, не интересует организация как таковая. Я следую за мастером девяти школ. Я уважаю факт существования организации и то, что все должны быть членами организации. Но в любой организации бывает так, что даны даются по политическим мотивам. Чтобы понять, что происходит в Будзинкане, нужно знать, что на уме у Хацуми Сэнсэя, а я этого не знаю. Единственное, что известно, что он многократно повторял, что даны – это ничто. Если вы счастливы, получить бумажку – пожалуйста. Мы смотрим с точки зрения западного человека. Японцы подходят несколько иначе. Например, вот сертификат. Я даю его тебе. Как только ты возьмешь его, это больше не моя проблема, а твоя. Если ты не практикуешь искусство – это твоя проблема. Тот у кого есть глаза смотрит на Хацуми Сэнсэя, наблюдает за его движениями. Ему 80 лет, он гибок как ребёнок. Возможно, окружающие не умеют правильно атаковать, я видел это много раз. Но Хацуми Сэнсэй – это Соке. Покажите мне того, кто возьмется дать ему оценку.
Он много раз говорил: «Во-первых, я учу взрослых зрелых людей, а не детей. Вы должны знать, как контролировать себя. Во-вторых, если вы принимаете дан – это ваша ответственность, не моя. В-третьих, вы должны найти хорошего инструктора». Он никогда не говорил, кто хороший инструктор и как его найти, но постоянно говорит, что нужно учиться, практиковать, уважать другие боевые искусства. Есть сотни видеофильмов с Хацуми Сэнсэем – посмотрите их, послушайте, что он говорит. Но для этого нужно как минимум сделать усилие и выучить японский язык. Девяти школам более тысячи лет. А кому-то нужны даны, бумажки. Такамацу Сэнсэй любил говорить, что бумага хороша только для туалета. И даже Хацуми Сэнсэй говорил, что в ниндзюцу нет данов. Те даны, которые есть - это даны Будзинкана, а не ниндзюцу, не девяти школ. Для меня рассуждения о боевых искусствах сводятся к простому вопросу: «Можешь ли ты меня победить? Можешь ли ты отправить меня на землю?» И если тебе 70 лет, и ты можешь это сделать – я признаю твою правоту.
Мне нравится Будзинкан тем, что в нём есть свобода. Свобода оставаться глупым и свобода совершенствоваться. Но чтобы совершенствоваться требуется время. Оставаться глупым и думать, что ты хорош – легко.
Будзинкан, Соке девяти древних школ боевых искусств, шесть из которых самурайские и три являющихся продолжением традиций ниндзюцу. Недоброжелатели называют его: Великий Мистификатор. Именно с его подачи древнее тайное искусство воинов-теней вдруг оказалось выведено на массовую аудиторию. И что, все тайное стало явным и вседоступным? Система из 15-ти данов открыла двери к знаниям каждому? И да, и нет…
Для того чтобы попытаться проникнуть за кулисы Будзинкан, корреспондент ТЭНГУ побывал на семинаре, который проводил в Киеве личный переводчик Масааки Хацуми Касэм Зугари.
Касэм широко известен, как исследователь японской истории и практик боевых искусств. Ниндзюцу он начал практиковать в 1986 году. С 1989 года занимался в Японии у старейшего ученика Масааки Хацуми Исидзука Тэцудзи, став его «личным учеником».
Доктор наук в области японской истории и культуры, автор нескольких книг по ниндзюцу и истории Японии, Касем, благодаря глубокому знанию японского языка и культуры стал личным переводчиком Масааки Хацуми и переводчиком компании Quest Video, а также членом Нихон Будо Гаккай – Академии Японских Боевых Искусств.
ТЭНГУ: Вы достаточно рано начали заниматься ниндзюцу. Почему выбор пал именно на это боевое искусство? Откуда возник образ ниндзя?
Касэм: До ниндзюцу я занимался разными видами единоборств. Вначале – Шотокан Каратэ, но его движения были слишком закрепощёнными и ограниченными. Затем я перешел к более распространённым видам, таким как Муай Тай, кикбоксинг. Какое-то время я занимался ими, мне нравился полный контакт – это было весело. Но, тем не менее, также ограниченно.
Тогда были фильмы и книги. Образ ниндзя был очень харизматичным, особенно для 14-15 летнего юноши. И я отправился посмотреть на людей, которые, как я думал, что-то знают в ниндзюцу. Человек приехал из Японии, у него были фотографии с Мастером... На самом деле, я до сих пор не знаю, что такое настоящее ниндзюцу, но могу с уверенностью сказать, что там было не то, что я искал. Когда ты молод, тебе хочется носить чёрную одежду, метать сюрикэны, прыгать. Я был подростком.
Когда ты начинаешь учиться, открываются глаза, и ты понимаешь, что есть что-то иное. И это иное – в Японии, о которой я знал тогда очень мало. Мне было 17 лет, я не знал языка, но я поехал в Японию. Я пробыл там два месяца и сказал себе: «Вот это то, что я хочу». Поэтому если отвечать на вопрос «Почему именно ниндзюцу», то можно сказать, что вначале это была мечта, которая позже стала реальностью.
ТЭНГУ: Как получилось попасть в ученики к Итидзуки Сэнсэя? Почему именно он?
Касэм: Во-первых, Итидзука Сэнсэй был единственным, кто говорил там по-английски. Поэтому он был первым контактным лицом для всех иностранцев, и переводчиком для Масааки Хацуми. У Хацуми Сэнсэя тогда не было своего додзё и он преподавал поочерёдно в додзё каждого сихана: Сомэя, Итидзука, Ногучи и других. Таким образом, у меня была возможность увидеть их всех. Итидзука Сэнсэй стал тем, кто больше всего проник в моё сердце. Можно сказать, что это был выбор моего сердца и этот выбор оказался правильным. Я выбрал его не потому, что он предложил мне следующий дан, или не потому что он был добр ко мне. Ведь в Японии можно часто услышать: «Ты – очень хорош. Прекрасный уровень!» .
Кроме того, манера движений каждого из сиханов – Манака, Итидзука, Огури, Сено, Ногучи, Нагато – была особенной. В движениях каждого было и хорошее, и плохое – такова жизнь, все мы люди, никто не лучше других. Я наблюдал, чья манера движений наиболее близка к движениям Сокэ, к источнику.
Очевидно, что 17-летним юношей я не мог понять Хацуми Сэнсэя. Впрочем, как и сейчас. Поэтому я искал того, кто наиболее близок к нему, кто больше всех был рядом с ним. Приведу пример, у Итидзуки Сэнсэя есть трое детей, имена которых Майе, Сайе и Аки. Их имена составляют идеограмму – Масааки. Вопрос: кто еще назвал своих детей в честь своего Мастера? Кто всегда оставался неизменным с самого первого дня? Итидзука Сэнсэй никогда не изменял себе, никогда не просил денег, всегда оставался прямым и открытым. И он означал для меня прямые врата к Хацуми Сэнсэю.
Но как открыть врата? Если эти врата открываешь не ты, а он, если захочет. Многие думают, что ты выбираешь мастера, это не так. Это работает только в коммерческих боевых искусствах. На самом деле что-то подталкивает мастера выбрать тебя. А дальше опять же вопрос выбора. Можно выбрать на одно мгновение, на одну неделю, для определённых целей. Но идеальный случай – когда мастер выбирает тебя на всю жизнь. А для этого нужно практиковать, практиковать, практиковать. Не только физически. Нужно культивировать правильное отношение в голове и в сердце. Поэтому вопрос «Почему я выбрал Итидзуку Сэнсэя» для меня равносилен вопросу «Что такое любовь». Я просто не знаю. Мы встретились когда мне было 17 лет, сейчас мне 38 - и я счастлив. А это только начало.
ТЭНГУ: Я знаю что сейчас японцы из Будзинкан не преподают за пределами Японии. Вы один из тех европейцев, кто уполномочен представлять школу здесь? Как велико ваше отделение, ваша ветвь?
Касэм: Я считаю себя только учеником школы. Школы Будзинкан Касэм Додзё – не существует. Я – ученик Итидзуки Сэнсэя и последователь Хацуми Сэнсэя, которого я глубоко уважаю. Я не говорю, что я ученик Хацуми Сэнсэя, потому что я никогда не получал у него частных уроков. Никто не занимался под личным руководством Хацуми Сэнсэя наедине. Если бы такое произошло – это означало бы, что он следующий Сокэ.
Но в жизни я встречал людей в Японии, которые просили меня провести семинар. В большинстве случаев я отвечал отказом потому что мне не нравится учить – это забирает слишком много времени и энергии. Когда я учу – я отдаю всего себя. Но если люди были настойчивы я приезжал. В Париже я преподаю два раза в неделю с 1991 года. Двери открыты для всех. Существует множество терминов для обозначения посещающих занятия: ученики, студенты, последователи. Чтобы стать личным учеником мастера ты должен доказать свою пригодность. И это не вопрос денег или поклонения: Каждый день, каждый раз, постоянно и непрерывно нужно доказывать это своей практикой.
Вся информация обо мне, которая есть в интернете, исходит не от меня, а от других людей, многие из которых даже никогда не видели меня. Вы никогда от меня не услышите: «У меня 400 учеников». Меня не интересует количество, интересует качество. А это требует много времени. Ниндзюцу – искусство терпения.
ТЭНГУ: Благодаря чему люди приходят в ниндзюцу сейчас? За счёт тех же фильмов или уже можно рассчитывать на объективность их выбора?
Касэм: Факты показывают, что если вышел интересный фильм о ниндзя – тут же наблюдается скачок популярности ниндзюцу. Образ ниндзя поддерживают фильмы, комиксы, манга. Этот образ очень силён и привлекателен.
Вообще люди приходят по самым разным причинам. Проводились социологическое исследование на тему, почему люди практикуют боевые искусства. Значительная часть практикующих стремится к эффективности – таких приблизительно 80% в любом БИ. Много зависит от характера человека: кто-то ищет мистику и эзотерику, кого-то привлекает дух самурая, кто-то просто ищет друзей, кого-то интересует спорт.
Очень сильный образ нидзя, созданный фильмами и книгами, его можно сравнить с образом самурая. Если начинающий будет придерживаться своего первого впечатления и интересоваться лишь магическими заклинаниями и умением исчезать, то в конце концов увидит, что этому он так и не научился и это может стать разочарованием для него. В любом случае, начальное представление всегда есть, но со временем оно меняется, переоценивается. В итоге вам удаётся отыскать своего рода мирный путь: практиковать, становиться гибче, лучше относиться к людям, к собственной семье, и особенно к своим врагам. Это никак не связано с представлением, что нужно «стучаться в дверь». Хотя даже то, как вы стучите имеет значение. Большинство людей стремится к результату, как в жизни, так и в боевых искусствах. Но что удивительно – мы всегда ожидаем получить больше, чем вложили. Такова человеческая природа. Но в классических боевых искусствах, к которым относится и ниндзюцу, на первом месте не результат, а процесс. Потому что процесс – сам по себе является результатом. Ты практикуешь искусство, чтобы совершенствоваться – значит нужно практиковать лучше. Что помогает тебе совершенствоваться – практика. Для практики нужна вера. Но также нужны и сомнения, ведь ты хочешь учиться – значит нужно делать ошибки.
Хацуми Сэнсэй искал невероятное боевое искусство, которое отличалось бы от спортивных единоборств. Когда он впервые услышал о Такамацу Сэнсэе – он ничего не слышал о ниндзюцу. Увидев его искусство, он спросил: «Что это было?» Такамацу Сэнсэй ответил: «Мы называем это ниндзюцу». Хацуми Сэнсэй на то время имел высокие степени в дзюдо, каратэ, кендо, айкидо, занимался боксом, китайскими стилями, был мэнкё кайден во многих классических школах. Ему было 27 лет, он был очень силён. Но перед лицом 72-летнего Такамацу Сэнсэя он не мог ничего, он даже не мог понять движения, не мог понять, как он это делает.
ТЭНГУ: В мире боевых искусств сейчас с большим недоверием относятся к ниндзюцу. Делается ли что-либо для улучшения имиджа?
Касэм: Проблема ниндзюцу в системе данов. Действительно, многие люди, которые имеют даны не умеют двигаться. Перед своими учениками они изображают из себя мастеров, но перед человеком, который практикует ММА, другие боевые искусства им приходится замолчать. Они прячутся за образом ниндзя, отговариваются тем, что практикуют только по-настоящему и прочей чепухой. Но это не имеет значения, так как Хацуми Сэнсэй, Итидзука Сэнсэй способны встретится лицом к лицу с любым противником. Поэтому мне нет дела до лже-мастеров.
Смотря на людей которые практикуют каратэ, дзюдо, я тоже могу сказать: «Посмотрите, этот зажат, это движение не хорошо, это не так, то не так». Нечто подобное я могу говорить о дайто-рю, айкидо. Можно много чего сказать о любом боевом искусстве.
Постарайтесь увидеть всю картину, увидеть искусство, его эволюцию, историю. Я не смотрю на какую-то одну группу людей. Например, в том же каратэ есть много школ: Шотокан, Киокушинкай, Сито-Рю, Годзю-Рю, Вадо-Рю, Уэши-Рю. Все они интересны, и все называют себя каратэ, но при этом испытывают взаимную неприязнь. Но в конце концов, каратэ означает «пустая рука», не так ли? Но ведь и моя рука тоже пустая?
У меня нет эмоциональных оценок, нет плохого образа, только уважение. Очень важно видеть полную картину, а не какую-то ограниченную перспективу. Потому что если твой взгляд на вещи ограничен, то и твои движения ограничены, а значит и твоё искусство ограничено. В ниндзюцу много граней. Если ты не знаешь, как плавать, или как пить – ты мёртв. Если у тебя нет никого, кто показал бы тебе правильный способ – это опасно.
ТЭНГУ: Но тем не менее проблема с данами присутствует. Ведь у этих людей есть ученики, которые следуют за ними. Делается ли что-то, чтобы это изменить?
Касэм: Во-первых, есть один человек – Соке. Меня не волнует то, что происходит в Будзинкане, не интересует организация как таковая. Я следую за мастером девяти школ. Я уважаю факт существования организации и то, что все должны быть членами организации. Но в любой организации бывает так, что даны даются по политическим мотивам. Чтобы понять, что происходит в Будзинкане, нужно знать, что на уме у Хацуми Сэнсэя, а я этого не знаю. Единственное, что известно, что он многократно повторял, что даны – это ничто. Если вы счастливы, получить бумажку – пожалуйста. Мы смотрим с точки зрения западного человека. Японцы подходят несколько иначе. Например, вот сертификат. Я даю его тебе. Как только ты возьмешь его, это больше не моя проблема, а твоя. Если ты не практикуешь искусство – это твоя проблема. Тот у кого есть глаза смотрит на Хацуми Сэнсэя, наблюдает за его движениями. Ему 80 лет, он гибок как ребёнок. Возможно, окружающие не умеют правильно атаковать, я видел это много раз. Но Хацуми Сэнсэй – это Соке. Покажите мне того, кто возьмется дать ему оценку.
Он много раз говорил: «Во-первых, я учу взрослых зрелых людей, а не детей. Вы должны знать, как контролировать себя. Во-вторых, если вы принимаете дан – это ваша ответственность, не моя. В-третьих, вы должны найти хорошего инструктора». Он никогда не говорил, кто хороший инструктор и как его найти, но постоянно говорит, что нужно учиться, практиковать, уважать другие боевые искусства. Есть сотни видеофильмов с Хацуми Сэнсэем – посмотрите их, послушайте, что он говорит. Но для этого нужно как минимум сделать усилие и выучить японский язык. Девяти школам более тысячи лет. А кому-то нужны даны, бумажки. Такамацу Сэнсэй любил говорить, что бумага хороша только для туалета. И даже Хацуми Сэнсэй говорил, что в ниндзюцу нет данов. Те даны, которые есть - это даны Будзинкана, а не ниндзюцу, не девяти школ. Для меня рассуждения о боевых искусствах сводятся к простому вопросу: «Можешь ли ты меня победить? Можешь ли ты отправить меня на землю?» И если тебе 70 лет, и ты можешь это сделать – я признаю твою правоту.
Мне нравится Будзинкан тем, что в нём есть свобода. Свобода оставаться глупым и свобода совершенствоваться. Но чтобы совершенствоваться требуется время. Оставаться глупым и думать, что ты хорош – легко.
ТЭНГУ: Вы общались с Хацуми Сэнсэем, видели ли вы реальных последователей Хацуми Сэнсэя?
Касэм: Я скажу одну вещь: то, что ты находишься близко к источнику, не делает тебя частью источника. Видел ли я реальных последователей? Конечно. Я думаю, что Итидзука Сэнсэй один из лучших. И я уверен, что каждый, кто пытается двигаться правильно, и может лицом к лицу встретиться с любым противником любого стиля и применить техники, не нанося увечий – может считаться последователем Хацуми Сэнсэя. Но в классических боевых искусствах, таких как ниндзюцу, действует принцип иши содэн – что означает «от одного к одному», т.е. искусство передаётся не многим, а только одному. Но для того, чтобы отыскать этого единственного – нужно открыть врата.
Хацуми Сэнсэй говорил о многом, но кто на самом деле его понял? И я не могу говорить за него. Я – пылинка. Мне просто нравится наблюдать как двигается Хацуми Сэнсэй и слушать, что он говорит. Поэтому я и выучил японский. Я хотел быть ближе к источнику и слышать его слова без посредников. И когда ты рядом с источником нужно быть бдительным, источник – это мощный поток, а я слишком маленький человек. Ему под восемьдесят, мне под сорок – могу ли я его понять? Если Бог даст мне здоровье и гибкость дожить до такого возраста, тогда возможно я смогу сказать, что что-то понял.
Касэм: Я скажу одну вещь: то, что ты находишься близко к источнику, не делает тебя частью источника. Видел ли я реальных последователей? Конечно. Я думаю, что Итидзука Сэнсэй один из лучших. И я уверен, что каждый, кто пытается двигаться правильно, и может лицом к лицу встретиться с любым противником любого стиля и применить техники, не нанося увечий – может считаться последователем Хацуми Сэнсэя. Но в классических боевых искусствах, таких как ниндзюцу, действует принцип иши содэн – что означает «от одного к одному», т.е. искусство передаётся не многим, а только одному. Но для того, чтобы отыскать этого единственного – нужно открыть врата.
Хацуми Сэнсэй говорил о многом, но кто на самом деле его понял? И я не могу говорить за него. Я – пылинка. Мне просто нравится наблюдать как двигается Хацуми Сэнсэй и слушать, что он говорит. Поэтому я и выучил японский. Я хотел быть ближе к источнику и слышать его слова без посредников. И когда ты рядом с источником нужно быть бдительным, источник – это мощный поток, а я слишком маленький человек. Ему под восемьдесят, мне под сорок – могу ли я его понять? Если Бог даст мне здоровье и гибкость дожить до такого возраста, тогда возможно я смогу сказать, что что-то понял.
http://www.tengu.org.ua/
Підписатися на:
Дописи (Atom)